“Вся военная пропаганда, все крики, ложь и ненависть
исходят всегда от людей, которые на эту войну
никогда не пойдут.” — Джордж Оруэлл

Привет, Лёша.

Ровно год назад, 13 февраля 2021 года я написала тебе первое письмо в Матросскую Тишину — поздравила с 14-м февраля и послала 14 признаков фашизма Эко.

Cпустя неделю, в день “судов” над тобой, в перерывах между заседаниями я решу писать тебе письма и придумаю этот проект — и он станет моим делом, миссией, и способом быть в одном окопе с тобой (так говорит Марк Фейгин) на ближайший год. Год, за который произойдет огромное количество не поддающихся осмыслению ужасных вещей, которые я честно старалась фиксировать, несмотря на отвращение; и несколько прекрасных событий, сияющих в полном мраке нынешней реальности как фонарики на акции 14 февраля 2021 года.

Для меня это: фильм про дворец Путина, подорвавший ликующий Кремль через 2 дня после твоего ареста; твое августовское интервью The New York Times; чудо дружбы, Нариман Османов и фильм Дождя о нем. Премия “Рыцарь Сободы” и “Премия Сахарова”, речь твоей дочери Даши на вручении, в которой она сказала все то, что сказать кишка тонка у большинства западных дипломатов; казахстанское восстание; обложка Time, где блеклый Путин прячется в твоей тени; второй фильм о дворце с фотографиями, фильм Дэниела Роэра и HBO Navalny и его победа на Sundance; бесстрашное обращение Яшина к Кадырову, и, конечно, каждое твое выступление в суде и каждое из почти 60 писем, которые мы получили от тебя за этот год.

И вот, спустя год, за который все очень изменилось, ускорилось и стало предельно контрастным, мы в каком-то смысле всё там же — в ожидании. Очередного судилища на тобой, полномасштбного вторжения в Украину и путинской бесславной кончины.

Судилище состоится во вторник 15 февраля — выедет к тебе в Покров, как доставка пиццы, чтобы без огласки накинуть еще лет 15. Интернет негодует; некоторые интересуются, пересядет ли возмущенное интернет-сообщество с диванов на кресла? В этом жестоком подколе есть доля правды, думала я, хотя мы же все всё прекрасно понимаем.

Что никто ничего сделать не может, никто никуда не выйдет, что в стране не осталось никого, у кого было бы моральное право призывать к подобному (ну разве что Илья Яшин), и что 14 февраля прошлого года был, вероятно, последний выход на улицы, до того как в России случится аналог Казахстанского Майдана. От этих мыслей очень грустно, потому что очень хочется сказать: “Нужно ехать в Покров. Что же никто не говорит, что нужно ехать в Покров?!” Но я не могу так сказать, потому что я-то сама в Покров не еду. А волонтер архангельского штаба Оля Школина сегодня поехала. И, знаешь, это лучшая новость за сегодня.

В эти ужасные дни, когда Путин будет творить расправу над Алексеем Навальным, я хочу быть там, рядом с ним.

Ольга Школина

…

Что касается вторжения в Украину, то, говорят, оно намечено на 16 февраля. Но это неточно. Может быть и на 22-е — Си Цзиньпин, говорят, попросил Путина не портить ему Олимпиаду. Но после унизительного визита Путина в Китай на минувшей неделе, где ему всячески указывали на его незначитальное положение в пищевой цепи, он может решить вторгнуться и пораньше — чтобы продемонстрировать большому брату, что тот ему не указ. Все это звучит смешно. Хотя, вообще-то, не очень.

Весь последний год — это видно даже по письмам — у нас только и разговоров, что о войне. О войнах — в Сербии, Косово, Грузии, Израиле, Украине…

В декабре перед новым годом мы с другом на несколько дней полетели в Рим. Все было плохо — военная паранойя действовала на нервы и на рабочие проекты, нам очень нужна была инъекция радости. В первый же вечер в уличном барчике в Трастевере мы повстречали поэта Франческо:

— Вы откуда?

— Из Украины.

— Oh fuck!

— Ха-ха!

— В смысле, “Путин, fuck off Ukraine!”

— Приятно знать, что кто-то следит за событиями.

— О, я слежу. Эта движуха на границе меня очень беспокоит.

“Свинья везде грязь найдет. А мы нашли поэта!” — обрадовалис мы. Впрочем, оказалось, что поэт, у которого недавно вышла книга, — вообще-то экономист. Ну что ж — значит, и поэты, и экономисты иследят за событиями.

Рим был прекрасен. За 5 дней я ни разу ни с кем не заговорила о политике, чем сама себя удивила. Несколько дней в красоте и без новостей — лучшее средство от депрессии.

Я отправила тебе из Рима открытку, но так как подписывали открытки мы в уличном ресторанчике после пары аперолей, я забыла указать твое отчество. Наверное, они там в ИК-2 решат, что это какому-то другому Алексею Навальному 1976 г.р., и не отдадут ее тебе. Но если вдруг да, то знай, что эта открытка из волшебного места и мига, когда я была в счастливом аполитичном беспамятстве, но все равно думала о тебе.

• 

• 

….

Кали встретила новый год в Стамбуле, в компании молодых россиян и украинцев во временной эмиграции, под обращение Президента Зеленского. Узнав, что она из Москвы, они сначала заметно напряглись, но потом все “сверили словари” и расслабились.

— В новый год на улицах было полно полиции. Все с автоматами. Нас 4 раза почти до трусов досмотрели, без предварительных прелюдий. Просто “на досмотр”. Я охренела.

— Не зря же говорят, что Турция — вторая Россия, а Эрдоган — второй Путин.

— Все ребята, которых мы видели — а это очень молодые ребята, самым старшим 25 — уехали и говорят “мы пока будем в Турции.” Они любят Навального. Ходили на митинги. Донатили. Но, говорят, когда он сел, всё как будто растерялось.

— Ну команда Навального не виновата, что они не такие харизматики как Лёша.

— Вчера с нами были два турка, они владеют архитектурным бюро, они водили нас показывали старые здания и рассказывали много чего про свою жизнь, и про Эрдогана. С ними была группа русских эскортниц — это ужасно смешно. Тупые как пробки. Одна мне через 15 минут знакомства: “А ты че не красишь волосы, у тебя же седые?” Я: “Мне не нужно столько вкладываться во внешность, нет таких издержек профессии.” Говорит: “Кто твой пацык?” Я даже сразу не поняла. Она хвасталась: “Я приехала со 100 баксами, а теперь летаю на частных самолетах.” Я такая: “Ну ок”, но интересовал меня Саша, репортер. Он работал с Варламовым — рассорился, говорит “Говно человек”.

— Кто бы сомневался.

— Типа, “Во время протестов очернял протестующих, я ему пытался донести что к чему, а он все переиначивал — и тексты мои, и фото выбирал специфические” — в общем, они разошлись на этой почве. А турки говорят: “У вас такое же говно, как у нас, но у нас хоть есть надежда”. Эрдоган же очень болен и преемника у него нет. Он очень боится за свою семью, которую обогатил, поэтому он разослал их всех в Европу — на власть они претендовать не будут. Армия Эрдогана ненавидит. Он армию очень унизил — отобрал звания, оружие, забрал квартиры, отправил в регионы, всех вышвырнул из Стамбула. Так он их наказал за тот переворот, который они хотели осуществить, но не смогли. Потому что не подготовились, так скажем. Медиаресурса у них нет, потому что все медиа в руках Эрдогана. А когда ты делаешь такой переворот, глупо надеяться, что тебя пощадят — все, ты выходишь на войну.

Каждое его высказывание, они говорят, рушит лиру — лира уже 13 за доллар — и отдаляет вступление в Евросоюз. Его ненавидят все, но так как не получилось переворота, они тупо ждут, когда он сдохнет. А это уже очень близко, потому что, они говорят, если Путина показывают бодрым, то этот даже на видео еле ходит. То есть они надеются, что это его агония.

Сейчас весь Стамбул готовится к землетрясению. Которое точно будет, вопрос лишь — во сколько баллов? Даже если небольшое, 3-4 балла — обрушится полгорода, потому что здесь есть районы, где здания построены без опор и без соблюдения стандартов. А он занимается тем, что строит новый Босфор. Они все одинаковые, по одному учебнику сделаны — Путин, Эрдоган, Лукашенко — творят хуйню и усиливают армию, которая помогает эту хуйню “объяснять” народу.

…

На 2-й день нового года на войну с режимом вышли в Казахстане. Все наблюдали за событиями, затаив дыхание: получится, не получится? Особенно, мы с Кали.

— В Казахстане веселуха, коктейли молотова, столкновения с полицией.

— Красавцы, с флагами не ходят.

— Да, быстро развиваются события. Молодцы, но у них полиция и не экипирована так, как в России. Там тупо рукопашная.

— В Кремле, интересно, охуевают?

— Думаю, да.

Но 6 января охуевали уже мы.

— Хуйло уже вводит войска. Я стою просто плачу от злости — людей поубивали, твари, проклятие всех миров на их голову! — ругалась Кали. — У меня трое людей из Алматы не на связи и неясно что и как, но никого это не волнует, разве что в Твиттере.

— Мы там до 3-х не спали все, следили за новостями. А Пашинян какая мразь.

— Разгонят, поубивают, посадят. Как же их свергнуть-то!? А мне тут пишут: “Вы ошибаетесь, называя наших военных карателями.” “Просто наши люди там”, понимаешь? “Вы популистка. Мы с Казахстаном имеем общие экономические интересы.”

— Сейчас покажу, что мне пишут.

В комментарии на тему казахстанских событий ко мне пришел старый знакомый, очень уважаемый мною продвинутый человек, писавший когда-то дисертацию по Хармсу и обэриутам (а за Хармса теперь увольняют, знаешь?); человек из близкого круга Сергея Галицкого, непонаслышке знающий специфику строительства бизнеса с человеческим лицом в России; читающий мои письма тебе.

— Ты теперь в Алмату переедешь? — спросил он.

— Смешно.

— Куда уж смешнее… Романтические настроения и ветер перемен заканчиваются (на постсоветском пространстве всегда) еще большим обнищанием народа, еще большей коррупцией, еще большим цинизмом пришедших к власти. Гордость осознания “свободы” того стоит? Я никоим образом не даю оценочных характеристик твоей искренней увлеченности.

— Да, гордость того стоит. И причем тут, блядь, увлеченность? Когда ты ежедневно смотришь аналитику — нападет-не нападет? — и все склоняются к “не да или нет, но когда”, и ты думаешь как тебе жить и что делать, когда твоя жизнь и работа очередной раз пойдут по пизде. Но вдруг — бах — и по пизде идет жизнь другого народа, потому что вторгнуться решили туда, и ты смотришь видео уличных боев и радуешься, что это не здесь. И ты в шоке, что ты радуешься этому; а аналитики теперь обсуждают: отвлечет его новое направление или легкая победа наоборот вдохновит? Так что мне ваш сарказм отсюда вообще непонятен.

И еще мне глубоко непонятно: почему про коррупцию в Украине так любят рассуждать люди, в чьей стране коррупция — основа государственного строя? И так предвзято-деловито ставить украинскую свободу в кавычки, будто они знают все тонкости и градации свободы. Будто в их стране они вообще знают что это такое.

Я уже потом поняла, что он не говорил конкретно об Украине и его вопрос мог носить общий характер — это я восприняла его таким образом и отреагировала эмоционально. Просто потому что Нерукопожатный говорил то же самое; потому что я регулярно наблюдаю этот аргумент и патерналистский тон в ватных дискуссиях — “Не рыпайтесь, будет только хуже. Хотите как в Украине? И чего вы своим Майданом добились — войны?”, — и если это не методичка, которую им вкачали в головы, то что? Они искренне исполнены рабской веры и страха, что сохранение убогого статуса кво — безопасней, и проецируют это на всех, у кого хватает смелости, гордости или просто отчаяния “рыпаться”?

— В несвободной стране быть свободными могут быть только шизофреники или те, которые спрятались в свой пузырь и делают вид, что они глухонемые, — вклинилась в разговор Кали.

— Ты всерьез полагаешь, что он “нападёт”? — продолжал тем временем он. — Постсоветские “независимые” государства сменили Старшего Брата со славянского на англосаксонского, и только. Только пуповина, связавшая новую власть с соседом, — неразрывна. К сожалению. И, чтобы ни происходило, но “отпустить на волю” младших сестер и братьев он не захочет. Увы.

А я не захотела продолжать этот странный диалог, полный кавычек, клише из кремлевских методичек и пуповин то ли со старшими братьями, то ли с соседями.

— А, ну понятно, на Америку сменили. Как Грузия, — сказала Кали.

— Я говорю, эту имперскость из их голов не вычистить. И это лучшие люди — что уж говорить об остальных?

…

А в ночь расстрелов в Казахстане, когда мы не спали, держа руку на пульсе людей на площадях, в 4:30 утра ко мне в личку пришел незнакомый человек, сообщить нечто важное:

— Когда-то давно писал вам в ЖЖ. Скучаю по мудрости и красоте всех тех слов. Показалось сегодня, что если вы с Нерукопожатным помиритесь, то и горы свернете. А если нет, то где ваше колдовство? Захожу и не вижу никаких блестящих мыслей — политота. Написал вам пьяный, вот так.

— Интересно.

— Ваша сила спасет мир, если что. Вы скольких и так притягивали… Мне вобще кажется, что в 2014 вы оставили Крым на произвол судьбы, не важно какие флаги.

— Это вам неважно. Крым в надежных руках. Тимченко, Ковальчуков, Роттенбергов.

— Да вобще пох на них, мимолетные. Мне просто хочется спросить: неужели так интересна эта политика — вам, красоту когда-то создававшей? Волшебство у вас получалось.

— Вы застряли в детстве и не хотите видеть, что мир изменился настолько, что убил всю ту магию, которую вам хочется иметь. Но вместо осознания этого факта, вы занимаетесь эскапизмом в мир розовых пони, а реальность — не прикольную ни разу — называете “политотой”.

— Просто ваша сила в другом, она велика, и я скажу — хоть и ощущение, что мне после этого пиздец, — что у вас лучше получается добро, чем политизированное зло.

— Вы меня вообще не знаете и моих занятий тоже. Классно было бы, если бы никого из нас не волновала политика, но, увы, сейчас это невозможно. Это или трусость, или тупость, или сотрудничество с руководством концлагеря. И живя в нем, убиваться об исчезнувшем чуде и призывать к лирике — это сродни юродивости. Жаль, конечно, что все мы оказались в аду и больше нет чудес нашей беззаботной юности. Быть счастливыми, свободными и молодыми у нас лучше получалось.

…

— Что там у вас? Я смотрю новости, это полный сюр, — написал в конце января Хулиган.

— Да уж.

— А что, как люди реагируют?

— Реагируют, наверное, каждый в силу личных настроек. Но паники особо нет.

— Я думаю приехать… Быть с людьми. Не знаю… Я чувствую, что должен.

— Не знаю что сказать.

— Ну и мне там нравится!

— Может быть преждевременно. Может ничего и не начнется.

— Надеюсь.

Через пару дней, 25 января, Хулиган и впрямь прилетел. Прямо с порога, едва бросив чемодан, он стал махать руками, убеждая меня:

— Я все же думаю, он этого не сделает. Знаешь, почему? — он стал перечислять все известные рациональные аргументы, вроде того что Путин не дурак и понимает, что ему никогда не “взять Киев” и не подчинить Украину. Армия готова, мотивация сильна, что он будет делать с Украинским Сопротивлением?

— Все это так, но проблема в том, что ты, как и многие, пытаешься с рациональной линейкой подходить к оцениванию психа с иррациональными мотивациями. Конечно, с позиции здравого смысла, война — это самоубийство для режима и коллапс для России, но у него своя система драйверов, тут нужно видеть большую картину.

— Я понимаю, я же не настолько не в теме!

— Здесь и угол, в который он сам себя загнал с ультиматумами НАТО и из которого нет красивого выхода. И унижение от более-менее единой позиции Запада — даже его дружочек Эрдоган поддержал Украину. Здесь и его поражение в Казахстане, и Лукашенко, который подстрекает и мутит за его спиной, и большой геополитический конфликт между США/Китаем, которым он пытается манипулировать, и навязчивая идея СССР 2.0 — короче, куча всего. А главное — это патологическая ненависть к Украине и ее недоговороспобной власти, и пацанские криминальные понятия, которые мало кто из западных аналитиков учитывает. Ему теперь нужно или бежать и стать лузером-истеричкой, или бить и стать лузером-изгоем — сложный выбор.

— Думаю, все ограничится локальным кипишем в ЛДНР.

— Да, я тоже так думаю. Видел, они в Думе на этой неделе уже руками комми продвинули законопроект о признании ЛНР/ДНР?

— Да? Не знал.

— Да, понятное дело, что коммунисты не сами с этой инициативой выступили. Думаю, это может быть их “планом Б”. Они-таки устроят якобы “украинскую” провокацию, потом введут войска в ЛНР/ДНР, постреляют там, потом примут ЛНР/ДНР в состав России, пропиарят это как колоссальную геополитическую победу и отползут в кусты. Прикол в том, что им эти ЛНР/ДНР сами по себе-то и не нужны — только как инструмент влияния на Украину, которое они таким образом потеряют. Украине в таком виде они не нужны тоже. Так что, будем надеяться, все ограничится Востоком.

— А Штаты отозвали дипломатов…

— Да. Я тебе сказала, что никакой паники нет, а на следующий день прихожу в магазин, а там пусто. Спрашиваю на кассе: “Вы что, закрываетесь?” Они на меня так странно смотрят, а я в своей реальности вообще не поняла — паники-то, конечно, нет, просто все спокойно запасаются продуктами. И еще мы все не спим ночами уже месяц — наверное, так лезет тревожность, не знаю.

К нам пришел наш друг Жека из Славянска.

— О, я как раз на днях поеду в Крамаху, в Славянск,Мариуполь, — сказал Хулиган.

— А что там? — спросил Жека.

— Война. — Я пожала плечами, словно речь шла об очередном мероприятии, на которое Хулигану нужно попасть.

Все называют этот затянувшийся саспенс “войной нервов”. Россия пугает, стягивая войска и со всех сторон окружая Украину. США сгущает краски и нагнетает, перехватывая у Кремля информационную инициативу, спойлеря его военные планы, и консолидируя коллективный Запад перед лицом реальной угрозы.

Украина читает мантру: “Да чего нас пугать — у нас 8-й год война, мы готовы” — и скупает патроны.

…

На следующий день мы спонтанно собрались на ужин — мы с Хулиганом, наша подруга Алиса из Маруполя и мой нефтегазовый друг Захар, который привел в гости Алмаза из Казахстана, рассказать нам из первых рук как на самом деле обстоят там дела.

— Послушайте, — предупредил Захар, когда все расселись за столом и приготовились слушать, — у нас всех могут быть очень разные взгляды, но давайте уважительно…

— Но ведь ты же не поддерживаешь Назарбаева? — обратилась я к Алмазу.

— Нееет!

— Очень уважительно, — засмеялся Захар, — а то что, из дома выставила бы?

— Ну знаешь, есть принципиальные вещи. Я бы, например, никогда не оказалась в постели с человеком, поддерживающим Путина.

— Вам короткую или длинную версию? — спросил Алмаз.

— Нам правдивую.

И Алмаз, который оказался эрудированным кантри-менеджером и инженером газодобываюшей отрасли, начал рассказ с конца СССР, распродажи властями добывающих предприятий иностранным компаниям; о кризисе идеологии, о богатствах клана Назарбаевых и о протестах в Жанаозене.

— Пару лет назад было исследование ‘Карнеги Фонда’, — рассказывал Хулиган в контексте разговора о маргинализации протестов, — которое показало, что в Казахстане есть значительная масса “нищего меньшинства” — underclass minority — и что, если власти ничего не предпримут, будут огромные проблемы.

— Они ничего не предприняли, — сказал Алмаз, — и вот эта маргинальная бедная голодная необразованная масса начала справедливо возмущаться “почему всем — всё, а нам ничего?”

— Когда всё это только началось, — сказала я, — были такие претензии, типа, “это — революция желудков, нет никаких политических требований”, я говорила: “Серьезно? Посмотрите список требований. Да и это имеет право быть, когда такое расслоение общества.”

— Революция желудка была в 2014 в том же Жанаозене…

— Когда ты приходишь домой и тебе нечего жрать — это одно, а когда твоим детям и жене нечего жрать — вот это уже другое, это сподвигнет любого, — говорил Захар.

— Мне честно непонятны эти снобистские упреки. Революция есть революция, в ее ходе сформировались политические требования.

— В 2010 году начался национальный подъем, Астана уже сформировалась как столица, они принимают стратегию Казахстан-2030, инвестиции залетают, инфраструктурные проекты большие, но, как у нас обычно бывает, не реализовав одну программу, они анонсируют другую, потому что та провалились по всем направлениям. Социальные условия не улучшились, зарплаты не выросли, инфраструктра стареет…

— Это как у нас в Сербии во время Милошевича, я всем говорю: “Это было в прошлом году, вы не помните, а сейчас об этом уже никто не говорит “, а мне “Ну что ты начинаешь? Что ты всегда такой…”

— “Что ты такой негативный!” — как нам с Кали говорят.

— В 2010 году я жил в Алмате и мне платили зарплату $5000. — сказал Захар. — В Алмате такси не было, можно было любую машину остановить и за $3 доехать куда угодно. В Медеу можно было за $50 на целый день сгонять. Как раз Евразийские Игры 2012 готовились, реконструкция, гостиницы везде строились — развитие сумасшедшее. И вот идешь по улице, покупаешь газету, в конце — покупка-продажа автомобилей. Так вот это были просто перепечатанные объявления из Германии, отличавшиеся только телефоном и припиской “+ $500”. Или + $600. Или + $1000.

Знаете почему? Потому что на тот момент они еще не были с Россией в Едином Таможенном Союзе. У них не было собственного автопрома, они его не поддерживали, поэтому цена вопроса заключалась только в размере автомобиля. Если 3 автомобиля помещаются в контейнер — +500, если 2 — +600, если 1 — +1000. Никакой растаможки, чистая доставка. Пятый BMW можно было купить за $5000. 5-летняя машина стоила $4500 в Германии, $5000 в Казахстане — о, какие там машины ездили! Я спрашивал: “Неужели вы войдете в Таможенное пространство?” Они говорили: “Наверное, войдем. Это приведет к развитию, объединение между нашими странами, появятся рабочие места, мы будем продавать то, это, бла бла.” А в итоге?

— А в итоге принимают эти все программы; собирают созывы правящей партии, как раньше коммунистической, тысячи подхалимов-жополизов орут всякую бредятину — в общем, похоже на все диктаторские режимы. — Алмаз терпеливо продолжал, не теряя нити повествования несмотря на наши одновременные ремарки. — А народ получает что? Им транслируют, что сырья много, оно востребовано везде, к нам заходят инвесторы, но благосостояние обычного гражданина не улучшается.

— И не может из-за вступления в Таможенный Союз, что отдельная тема…

— Внимание с 2030 они переключили на 2050, но обогащается очень узкая прослойка людей, прямо или косвенно связанная с Назарбаевым. Это его три тупых дочери, все его тупые зятья, племянники-идиоты, сумасшедший брат.

— А у них какие-то бизнесы тоже на себя записанные? Кто чем занимается? — спросила Алиса.

— Я не просто так про автомобили вам рассказывал, — сказал Захар, — потому что один из бизнесов там просто охуительный, это только на постсоветском пространстве могут такой бизнес придумать. Называется “Утилизационный Сбор”.

— Тимур Кулебаев, самый богатый бизнесмен нашей страны, и Динара Назарбаева, средняя дочь Назарбаева — они вдвоем покупают на тот момент самый успешный банк Казахстана “КазКоммерцБанк”за $1.

— В смысле, это такая была объявленная стоимость? Как котят за рубль продают?

— Да-да, он переходит в пользование государством и они его объединяют с Халык Банком; Halyk Bank — это национальный банк, причем активы этого национального банка хранятся в другой стране. Они владеют на двоих мажоритарной долей Халык Банка; он — в совете директорв Газпрома, ему принадлежит КазМорФлот — а это баржи, которые доставляют станки на море — вообще, все движняки, которе в Каспии происходят, принадлежат Тимуру Кулебаеву и, соответственно, его жене Назарбаевой. Они приватизировали множество компаний, которые были созданы не ими, а другими бизнесменами, которые строили какую-то сеть, развивали, привлекали инвесторов — а эти приходят и рейдерским способом забирают себе.

— Янукович-стайл, — сказала Алиса.

— Тимур Кулебаев становится председателем Палаты Предпринимателей Казахстана “Атамекен“, все бизнес процессы теперь проходят через него, на сегодняшнее их состояние на двоих — 5,5 миллиарда долларов. При том, что она считается бизнесменом с активами, но напрямую ничем не занимается. Вопрос: откуда? Ладно, дальше. Все остальные его сыновья и племянники занимают ключевые должности — либо политические, либо бизнесовые. Кто-то становится в 40 лет генералом Комитета Национальной Безопасности. Рахат Алиев, первый муж старшей дочери Назарбаева, который повесился—

— Якобы.

— … да, он вообще был по образованию гинеколог — и генерал Комитета Национальной Безопасности. Вопрос: как? Внук Назарбаева, о котором вы говорите, Айсултан Назарбаев летит в Лондон, учится в Англии, потом садится на наркоту тяжелую, сходит с ума—

— Якобы.

— …говорит, что Дарига — это приемная дочь Назарбаева, первая дочь его супруги до их брака — он говорит, что Дарига, его мать, родила его не от Рахата Алиева, и что он не внук, а сын Нурсултана Назарбаева, что он, якобы со своей старшей дочерью это… “Я плод их любви, я это все знаю, меня это все гложет всю жизнь” и все такое. Его закрывают в психиатрической лечебнице в Лондоне, он вызывает к себе репортеров, обещая рассказать все страшные тайны, интриги, расследования, коррупцию семьи Назарбаевых — и загадочным способом кончает суицидом: то ли в окно выпрыгнул, то ли повесился.

— Путинская методика.

— Все это продолжается, аким Атырау, например, ходит по Лазурному Берегу и говорит, что бабки надо зарабатывать в Казахстане, а тратить их заграницей. Недовольство населения начинает расти и Назарбаев это чувствует. С 2012 года они делают Зимние Азиатские Игры, для этого строят трамплин никому не нужный за миллиард долларов, облагораживают всякую инфраструктуру, которая никому не нужна—

— Репутационные понты.

— Потом он делает EXPO в Астане, для чего строит кучу всяких объектов, которые ни городу, ни стране не нужны. Недовольство населения растет. Мы заходим в это таможенное пространство, торговое наше, между бесполезными странами—

— Запомните эту фразу: мы заходим в таможенное пространство между этими бесполезными странами!

— И мы начинаем с ними со всеми обильно торговать. И мы начинаем в этом пространстве уравниваться по принципу Евросоюза — чтобы везде одинаковые цены, одинаковые налоги — на деле происходит вот что: в какую-то пятилетку у нас цены взлетают до небес. Если до вступления пачка сигарет стоила 70 центов, то после — 2 доллара. В 2014 году экономический кризис бъет по всем, у всех СНГ-шных стран валюта девальвируется за сутки в три раза. Еще один шок для населения. Если ты раньше еще мог куда-то вылететь за эти деньги, то теперь все.

— Это случилось из-за кризиса в Украине? — спросил Хулиган.

— Да, когда начались военные действия.

— Народ-то кипел и до этого: работы нет; тем, кто заняты, как я, в какой-то нефтегазовой отрасли, в принципе жаловаться не на что, а остальным…

— Прости, а в каких еще сферах есть работа, кроме индустрии энергоресурсов? Что еще развито?

— IT сектор не сильно развит. Туризм — в некоторых городах как Алмата. Восточный Казахстан — это где Семипалатинский полигон, Усть-Каменогорск, Алтайский край, граница с Россией — это лес, горы, рыба, Бухтарминская электростанция, есть поля.

— Все, что вдоль гор — это хлопок, коневодство, сельское хозяйство – очень штучное и экологичное, — добавил Захар. — Основные партнеры Казахстана по сельскому хозяйству — это Франция. Это очень высокий уровень продуктов. Знаете, на что они меняют у Франции овечек и конину? На коньячные спирты. И делают из них прекрасные коньяки.

— Да, этот завод называется Бахус, он 1949 года; визитная карточка Казахстана — это казахский коньяк. В общем, что-то производится, но в незначительных масштабах, а в целом на периферии люди живут бедно. Все эти Азиады, EXPO бьют по карману обычных людей; и каскад всех этих негативных последствий, и дурацкие законы, как вот этот “Утилизационный Сбор”, который мы упоминали. Почему у нас машины дороже, чем у вас? У нас только утилизационный взнос н машину в районе $5000-6000. Если ты захочешь ввезти машину, ты платишь за то, что когда ты захочешь выбросить ее в овраг, они ее найдут и сожгут где нужно.

— Не когда ты ее привозишь на свалку и сдаешь, а сразу?

— Да. В цивилизованных странах это стоит $200-300, а у нас $5000, и все эти деньги аккумулируются в частной компании. Понятно, когда ты это платишь государственной компании, но они создали частную компанию, которая принадлежит младшей дочери Назарбаева, и она за это время заработала $560М. Если раньше можно было купить машину за $3000, то теперь ты должен заплатить только $4000-5000 за казахские номера. Народ стал ввозить машины из Росии, но они и тут ввели органичения на сроки —

— У нас в 90-х так ж было в Сербии. Людям было нечего есть и они ездили в Венгрию на закупки, так власть сразу: раз вы ездите за границу, платите за выезд.

— Они зажали народ в тисках, все — копеечка к копеечке — падает в одну семью.

Забегая вперед: они сейчас ратифицировали, что суммарно семья Назарбаевых вывела за границу 200 миллиардов долларов.

— Фааак!

— Дарига Назарбаева скупает самую дорогую недвижимость в Лондоне по $500-600М. B 2014 году они начали продавать огромные земли китайцам, местрождения. Китайцы заходят, добывают, построили нефтепровод Атасу – Алашанькоу, который качает из Казахстана в Китай.

— В Венесуэле примерно то же. Многие бедные и развивающиеся страны имеют ресурсы, но их эксплуатация — тоже непростое дело, требующее навыков и ресуров. Некторые более умные страны правильные договаривались, мы даем вам права за деньги, на скажем 15 лет но вы также обязаны обучить и наладить это у нас. Некоторые нет. Если ты не договорился с умом, то ты можешь заниматься добычей чужими руками, но доходы не будут покрывают потери, а права отданы на 200 лет.

— Да, но у Назарбаева не было выбора тогда. США поставили ультиматум: мы займемся добычей, но ты отдашь нам права. Короче, народ стал подниматься из-за несправедливости. А там такой воинственный народ — это Мангистауский район, Западный Казахстан, есть легенда, что, когда было Джунагрское нашествие по степям, и казахов хотели сравнять с землей, они пошли войной со стороны Монголии и их остановили джунгаров именно в Мангистауском районе.

— У них тоже есть своя Западная Украина.

— Ну там действительно горячий народ, и в 2011 они поднялись на мирный митинг и сели на площади в Жанаозене. И что делает местная власть? Начинает праздновать День Независимости, 16 декабря. Люди сидят на площади митингуют, а они привозят туда салюты. Ну и наступила эта точка кипения: мы тут голодаем, бастуем, а вы празднуете. Люди вспыхнули и перевернули полгорода — мародерничали, жгли и так далее.

И они требовали: пусть приедет из Астаны администрация президента, мы хотим вас выслушать — а пока не придете, мы будем равнять всеёс землей. Все иностранцы, кто там был, оттуда сбежали, потому что громили, стреляли, резали. Но они требовали нормальных вещей: улучшения условий, снижения пенсионного возраста, зарплат нормальных. А Назарбаев что делает? Отправляет туда несколько бортов элитного спецназа — часть казахстанские, часть видимо российские — заводит туда танки и начинает расстреливать собственный народ. Силовым методом он гасит протест, количество убитых и раненых не разглашается.

— Хм, я много слежу за медиа, но никто не говорит об этой истории в контексте нового кризиса, теперь понятно, — сказал Хулиган.

— Никто не говорит, — подтвердила Алиса.

— Я сижу в российском Твиттере, об этом говорят все. Все знают о Жанаозене.

— В общем, они тогда пошли на некоторые уступки, подняли зарплаты на 25%, но расстреляли людей. Народ извлек урок. В 2019 Назарбаев стареет, болеет; пример соседнего Алиева, который умер, а его дочку сразу посадили лет на 20, ему не нравится. Он понимает, что его ждет и думает как бы красиво уйти. И вот в 2019 он принимает решение об отставке и делает Токаева приемником по примеру Ельцина и Путина.

— Где-то на рубеже 2012-14 года возник Токаев? Ты не рассказал как он возник?

— Токаев не возник, он и был. В советском союзе он был одним из двух ведущих востоковедов и китайскоговорящих людей. В общем, он как бы уходит…

— А зарабатывать все так же хочется, — сказала Алиса.

— Странные люди, могли бы все уйти нормально, но нет, — сказал Хулиган.

— Деньги они же не в золоте и не в наличке — они в активах. В недвижимости, в супермакетах, в самолетах, яхтах и так далее. Если бы он просто убежал из страны, его семью сразу бы расстреляли, посадили, активы экспроприировали в пользу государства. Поэтому он уходит, но становится председателем совета безопасности и у него пожизненная неприкосновенность.

Но ничего не меняется, условия ухудшаются, поборы еще больше увеличиваются, тарифы растут на все, бум негодования, и последняя капля — с 1 января они повышают цену на сжиженый газ для заправки автомобилей в 2 раза. А до этого они принимают еще ряд ухудшающих их репутацию решений. Поднимают пенсионный возраст и все такое. И поднимается опять все тот же Мангистауский регион, но они уже научены опытом, знают, что их могут расстрелять — митингуют мирно, ничего не жгут.

Токаев понимает, что что-то назревает, и, чтобы это предотвратить, он идет навстречу и выполняет все требования — на следующий день правительство отправлено в отставку в полном составе. Цены он вернул. Но теперь куда-то исчезает Назарбаев со всех радаров. У него есть два племянника — Сатыбалды, сын его погибшего брата, и второй родственник — Самат Абиш, зампредстедателя Комитета Нац Безопасности, генерал в 38 лет.

— Который гинеколог?

— Нет, гинеколог уже умер, он повесился. Это который первый муж старшей дочери.

— Якобы повесился!

— Когда он попер в оппозицию против Назарбаева, тот его осудил на 20 лет, он убежал во Францию и там повесился.

— Специально убежал во Францию, чтобы там повеситься! — в два голоса сказали мы с Алисой.

— Был еще такой Нуркадилов, который был главой юридического департамента Алматы, так он, чтобы себя убить, сперва два раза в грудь себе выстрелил, а потом в голову.

— Может сперва в голову, потом в грудь? Гениально!

— Три выстрела человек в себя сделал. Официальная версия — самоубийство. Потом у него забрали весь бизнес. В общем, все конкуренты, что у него возникали, он их так или иначе ликвидировал. Тот, который сидит во Франции, опальный банкир Томлязов, он пост министра энергетики занимал. В общем, все это происходит, Токаев понимает что надо что-то делать, и силовики отдают приказ нагнать все криминальные элементы которые есть, а силовикам приказывают ничего не делать, отстраниться и никак не реагировать ни на что. Все посты, все, кто были на режимных объектах, все, кто мог подняться — были либо безружны, либо патроны были холостые. И вот эта масса начинает подогреваться со всех сторон. Все криминальные элементы, которые ждали момента вспышки, все появились в Алматинской области. Наемники из Киргизии, боевики с гор, все недовольные…

— Что за наемники? — спросил Хулиган.

— Ну знаешь, как ЧВК Вагнер? Частные военные компании.

— Да, но чьи они наемники? Кто их нанимает?

— Государство. Силовики.

— Помнишь я тебе рассказывал, что до Киргизии всего 120 км? — сказал Захар. — А в Киргизии каждые 3 года революции, все электричество и газ принадлежит Газпрому, и вообще это государство фактически не существует.

— Раньше “Манас” их кормила, это авиабаза американская, — сказал Алмаз. — Там еще есть город Ош, центр азиатского наркотрафика и продажи оружия. Наркоманы, оружие, люди очень нищие, и зарабатывают в месяц… да может даже ничего.

— В телеграме видел, — сказал Хулиган, — типа им платили по $200, и кто-то из Киргизии написал: “Если бы нам платили по 200 баксов, мы бы вообще не прекращали, все бы туда приехали.”

— И вот силовики, Массимов и племянники Назарбаева планируют силовой захват власти. И в этот момент все звонят и говорят: “Скорее всего старик умер” — и начали пилить. Это все начинается в Алмате и теперь Токаев оказывается в заложниках. Запад он успокол, пообещал, что все будет хорошо экономически, и отправил правительство в отставку. А на юге, в самом крупном мегаполисе страны начинаются эти волнения. Приезжают машины, раздают оружие, а режимные объекты безоружные, всех охраняющих позагоняли в подвалы, позакрывали, и где-то даже подожгли, кому-то голову отрезали на видео. Есть же еще исламские экстремисты и радикалы, есть много разных групп, которые на этом живились. Они начали мародерствовать.

— Плюс телевидения нет, интернета нет, мобильной связи нет, — добавил Захар.

— Но координация есть. Нашли определенный алгоритм, что все эти массы управляемы определенными людьми, то есть были лидеры над группами, которые действовали согласованно, во всех городах одновременно.

— То есть силовики хотели захватить власть в какой-то момент? Не сразу, но потом? — уточнила Алиса.

— Да, силовики боялись, что старик умрет, а у всех рыльце в пушку, им нужно было что-то делать. Племянники понимают, что старик умрет, начнется передел власти, и хотели сработать на опережение.

— Какие силовики? — запутался Хулиган.

— У нас есть председатель комитета национальной безопасности Массимов, он был премьер-министром страны, он был министром того, министром сего.

— Он из семьи или нет?

— Он как цепной пес Назарбаева всю жизнь. Потому что он по национальности уйгур и у него нет притязаний на власть.

— А, это тот, которого Токаев сейчас посадил в тюрьму!

— Вы про уйгуров вообще знаете? — вклинился Захар. — Ленин и Сталин подарили земли уйгуров Китаю. Уйгуры регулряно устраивают восстания, а их просто расстреливают.

— Все прекрасно понимали, что уйгур не может претендовать на то, чтобы стать президентом в Казахстане; что процессом не он управлял — скорее всего, племянники Назарбаева делали все это вместе с ним, обеспокоившись за собственную жизнь, потому что их всех планировалось заменить. Они хотели устроить беспорядки, силовым методом подвить это все, устроить временное правительство и возглавить его.

…

— Сербия не в Евросоюзе из-за косоварской ситуации? — спросил Алмаз Хулигана.

— Да много из-за каких ситуаций.

— А Сербия продолжает Россию поддерживать? — спросил Захар.

— В Сербии большинство пророссийское — я это постоянно объясняю: бомбежка НАТО определила большее тяготение Сербии к России. Сербам это было тяжело.

— Ну да, если бы Украину НАТО пару раз бомбило, мы бы, наверное, тоже не сильно туда стремились.

— У нас общирное пророссийское настроение, но оно неглубокое, потому что у нас нет этой совместной культуры с Россией как в Казахстане и Украине. У нас 15 лет назад продали нефтяную отрасль россиянам, и они пару лет назад попробовали популяризировать это все в Сербии, проспонсировали сериал с одним из самых популярных в России актером, сербом Милошем Биковичем, но нашей аудитории это не зашло. Культура различная.

— Это потому что они тебя не наняли! — пошутил Захар.

— Ахаха, я нетипический. Я знаком с советской культурой, но большинство — нет. “Кино” никто не знает. Чебурашку никто не знает. У нас в 2004 году хотел выступить “Океан Эльзы”, я даже планировал это организовать, но это было слишком непонятно аудитории.

— В Сербии сербский язык, да?

— Сербы называют его сербским, хорваты хорватским, черногорцы черногорским, но на самом деле это все один язык — сербо-хорватский или хорватско-сербский, и различия между ними меньше, чем между американским и британским английским. В Албании президент христианско-демократической партии — мусульманин, — рассказывал Хулиган Алмазу. — Не знаю, насколько ты знаком с культурой крымских татар, но большинство из них тоже очень секулярные. Вот косовары — у них совсем другой язык, но этнически они албанцы. Хотя и сербы тоже.

В отличие от большинства сербов, для меня Косово — независимое. Большинство сербов этого не признает. Я признаю.

— Ни одна страна не признаёт территорию, которую у нее откусили, — сказал Алмаз. — Палестина до сих пор не признает Израиль, потому что это была арабская земля.

— Палестина не признает Израиль, потому что это Палестина, но это не релевантная аналогия. Что значит “ни одна страна не признает”? Почему существуют принципы? Они существуют из-за людей, или люди существуют из-за принципов? Мне похуй на принципы, но мне не похуй на людей. Мы попробовали сделать это Сербией — не смогли, убивали и делали всякие плохие вещи; но мы не успели убедить людей, что это Сербия.

— Сколько людей, как ты, говорят, что Косово независимо? Каков процент?

— Я могу сказать две вещи… Я думаю, гораздо больше людей думают так, нежели говорят. Потому что такая атмосфера в обществе, что люди не осмеливаются это сказать. Но даже если их меньшинство, это не означает, что большинство правы. В нацистской Германии большинство думало, что еври должны быть уничтожены, но это не значит, что они были правы. Большинство — не гарантия правоты. В Сербии предыдущее правительство создало такую атмосферу… Многие люди думают: “Что за хрень с этим Косово, мы, типа, — заложники территории, про которую толком никто ничего не знает?” — но они не решаются сказать это вслух, потому что они тут же будут объявлены предателями.

Я могу говорить об этом немного свободнее, потому что я был на войне. Я ветеран, и они не могут сказать мне “ты предатель”, потому что я был на трех войнах за Сербию — это намного больше, чем многие сербы. Я бы сказал, вопрос не в том, сколько людей думают так же, как я. Вопрос в том, что если ты думаешь, что ни одна страна не должна так легко отпускать, то готов ли ты пойти воевать за эти территории? Вот в чем вопрос. Потому что, если ты не готов пойти воевать за них, тогда заткнись нахуй.

— Ты говоришь о патриотах…

— Нет! Я думаю, что вовсе необязательно патриоты — те, кто готовы пойти воевать. Если ты патриот и хочешь лучшего для своей страны, ты можешь быть соблазнен правительством пойти на войну совсем не ради благой цели.

— Но если ты думаешь, что имеешь дело с агрессором? Если ты патриот, ты будешь воевать, помогать своей стране…

— Да-да, но с каким агрессором мы имеем дело там, в Косово? Большинство в этой провинции не хотят жить с нами, мы плохо обращались с ними на протяжении десятилетия, они хотели договориться, мы не хотели договариваться, потом они взбунтовались, отделились — какого хера мы хотим от них сейчас?

— У меня вопрос, — вклинился Захар. — Мы же понимаем разницу между “инстранец купил купил кусок земли в твоем огроде” и “иностранец купил кусок земли и заявил, что теперь на нем действуют его законы”?

— Да. Это называется или договоренность или аннексия, — сказал Алмаз.

— Россия очень часто манипулирует этими понятиями, — продолжал Захар, — но какими бы ни были условия аренды, временно действующие законы, — это не твоя земля. Ты ее купил, но здесь действуют законы того государства, на территории которого ты находишься, а если ты не признаешь этого, значит и факт покупки ты тоже не признаешь. Значит покупки не состоялось, иди нахуй.

— Я хочу сказать, — сказал Хулиган, — я понимаю позицию Украины, но мне жаль, что Украина сравнивает Донбасс с Косово, и говорит: “Мы никогда не признаем Косово, потому что мы не признаем сепарацию”. Честно говоря, я поддерживаю право на самоопределение каждой части в каждой стране, но для этого недостаточно только 50%, право на самоопределение — это очень серьезно, и референдум должен проводиться в свободной атмосфере.

— А это вообще возможно?

— Так было в Шотландии. Но разница между Крымом и Косово в том, что в Крыму референдум проходил в ситуации российской оккупации, а в Косово — в режиме сербской оккупации. То есть в Крыму к референдуму вынудила Россия, а в Косово он прошел вопреки сербской оккупации, присутствующим там властям и полиции. И люди все же проголосовали за отделение. Это вообще не то же самое. Другая проблема — то, что общество Косово несправедливо относится к сербам.

— Я хочу тебе сказать, что, к сожалению, я видел много людей, которые были такими же либеральными и толерантными как ты — до тех самых пор, пока дорогу домой им не перекрывали какие-нибудь сепаратисты. Тогда становится очень трудно их уважать.

— Да он был в такой ситуации! — сказала я. — Он три раза был на войне, с самых разных ракурсов. Он знает о чем речь, это не теория, понимаешь?

— Я был в таких ситуациях, не в этом дело.

— И после этого ты уважаешь их?

— Да! И большинство бойцов это уважают. И я думаю, что в России большинство воевавших в Чечне это уважают. Меньшинству впаривают телик и микрофоны, но большинство знает, что это не так, и это не работает.

— Я не совсем это имел ввиду. Я не видел людей, которые любят шлагбаумы. Блокпосты любят только вахтеры. Есть даже “синдром вахтера”. Границы могут любить только пограничники. Вот и все.

— Да, но ты сейчас утрируешь. Это правда — в теории. Было бы здорово, если бы мы все были одной страной, но когда ты держишь свои провинции как своих рабов, у тебя тоже есть блок-посты. У тебя может не быть официальной границы, но в Косово у нас были блок-посты, потому что мы их держали как свою колонию. Было очень много полиции, армии — на протяжении 10 лет.

Если мы не успели сделать так, чтобы они чувствовали себя с нами одним обществом, кто в этом виноват? Мы или они? Или и мы, и они? Нельзя сказать: “У нас все хорошо, вы просто не понимаете!”

Я говорил сербам: “Все было бы ок, если бы мы сумели убедить 30% албанцев, но мы не успели убедить даже 5%”. Сейчас я говорю албанцам в Косово: “Если вы хотите стать реально независимыми, вы должны убедить 30% сербов, которые там живут, что это все ок.” Но если мы не можем убедить даже 6% албанцев из живущих там 90% — это не может существовать. А силой невозможно удержать никого.

— Он имеет в виду, что если Чеченцы сейчас захотят отделиться от России, у них есть на это право.

— А у них есть для этого ресурсы? — спросила я.

— У них нефтегазовая отрасль знаешь как развита? — сказал Захар. — Институт Нефти и Газа в Грозном был сильнейшим. Одна из самых первых в СССР буровых установок была в Чечне. Туризм, опять-таки. Они могут жить совершенно независимо. Но он имеет в виду, что если Чечня скажет “мы хотим независимости”, а Россия их не отпустит, то кто здесь виноват — страна которая удерживает, или страна, которая хочет выйти?

— Я имел в виду другое, — сказал Алмаз. — Как жить без границ, но иметь право на самоопределение?

— Ну, хорошая политика, — сказал Хулиган, — нужно работать, чтобы убедить людей, что им нужно жить вместе. Но нужно работать коллективно.

— Я хотел сказать, что у нас последнее время происходит подмена, — сказал Захар, — что границы существуют не для того, чтобы сохранить что-то внутри, а для того, чтбы оттуда не поразбегались.

— Ну вот Алмаз упомянул референдум в Шотландии. Они были в оккупации 300 лет назад, но сейчас они выбрали остаться в Великобритании. Потому что политика для их жизни была хороша. Люди взвесили, чего будет стоить им сепарация и решили: нет.

— То есть маленькое сообщество может сепарироваться от материнской страны? Взять, например, Каталонию, которая хочет независимости от Испании. А зачем Испании отпускать регион, в который они инвестировали столько лет и который, только из-за Барселоны, приносит им 30% прибыли от туризма?

— Я считаю, это совсем другое дело.

— А я считаю, это правильный вопрос, — сказал Захар.

…

13 февраля пришла поболтать D. В декабре у нее закончился контракт в ОБСЕ и она уехала в Лондон. Мы отлично накидались и поговорили с ней и ее американскими друзьями про политику (а о чем еще?) на ее прощальной вечеринке.

— Как ты, моя дорогая? Надеюсь, все хорошо?

— Привет, D! Нормально, спасибо, а ты как?

— Беспокоюсь об Украине, но думаю, что Россия не вторгнется.

— Но шансов на это мало, если честно.

— Они хотят нового мирового порядка. Будь в безопасности и дай мне знать, если что-то понадобится.

— Спасибо, надеюсь, мы переживем и это.

— Все будет хорошо… это просто смесь ковида и остального дерьма.. Но люди стойкие и они все это уже видели.

— Я думаю, что это кризис, означающий конец определенных времен — эпохи, империи. И чем скорее это произойдет, тем лучше. Саспенс затянулся.

— Да. Прочти заявление Путина и Си во время Олимпийских игр, оно очень красноречивое.

— Ты имеешь в виду договоренность, что он не начнет интервенцию до 22 февраля? Из того, что я видела, этот визит был очень унизительным для Путина, с ним обращались как с изгоем, и он подписал много сделок, от которых выигрывает Си, но не Россия. Говорят, его унизили в Китае, в Казахстане, в Вашингтоне, Женеве, и он теперь должен всем доказать, что он не клоун, а завоеватель.

— “Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о вступлении международных отношений в новую эру и глобальном устойчивом развитии”. — D кинула мне ссылку на документ. — Новый мировой порядок — то, чего хочет Путин.

— Читать совместное заявление двух тоталитарных государств о демократии — это ужасно смешно, я устала закатывать глаза.

— Ты должна посмотреть на текст с их точки зрения, чтобы понять их грязные умы.

— Поверь мне, я так и делаю, для понимания чего ждать — это ключевое. Другое дело, что Китай, который Россия пытается представить своим союзником, — скорее сюзерен, а Россия в этих отношениях — вассал. Китай подставит Россию, как только представится возможность, так как он является самым главным бенефициаром слабой России и имеет все основания побуждать ее к вторжению в Украину (как он не прочь поступить и с Тайванем). Так что эти заявления об их партнерских отношениях — смешны, они просто торгуют своим псевдосотрудничеством, чтобы шантажировать США. Не выйдет.

— Я просто надеюсь, что Украина не станет целью.

…

В тот же день позвонила мама.

— Дочь, в свете последних новостей, ты бы собрала все-таки рюкзак? Ну документы там, самое необходимое. Воды питьевой купи, еды какой-то.

— Ой, мам, давай без паники. Будем действовать по ситуации. У меня все, что нужно, через дорогу. Если начнется, пойду и куплю.

Через дорогу у меня винный магазин.

На следующий день я позвонила маме сообщить, что выполнила ее просьбу и собрала вещи. Она была очень рада, что я прислушалась.

Я разбирала документы и технику, слушая выступление мэра Кличко о готовности города к вооруженной агрессии, о том, где можно взять карту убежищ, и что метрополитен также предназначен для размещения в нем инфраструктуры убежищ в случае воздушной атаки. Я как лунатик ходила по дому, размышляя, что еще мне может пригодиться и где в нем самое безопасное место — учитывая, что мансарда с верхними окнами вряд ли презназначена для авиаударов.

Это все было очень буднично, но одновременно с этим очень сюрреалистично — если за этот год мне хоть на минуточу стало страшно от переспективы войны, то именно тогда.

….

Все последнее время мы много говорили о войне с Бо — нашим с Хулиганом другом, тоже сербским активистом, я писала тебе о нем.

— Сегодняшняя шутка. Чувак из Харькова написал письмо НАТО: типа, “можете использовать мой огород под вашу базу”.

— Ну, если подумать серьезно, то по Харькову может ударить. Но Путину что, нужен новый Афганистан? В смысле, людям он там не нужен, будет сопротивление. Не вижу как они могут выиграть? И выиграть что, Харьков? Да и как банда идиотов, неспособных убить Навального посреди России, завоюют Харьков?

Да, я как раз рассказывала Хулигану о меме Христо Грозева #Moscow4 из фильма Navalny: о сотруднике российских спецслужб, у которого был пароль от компьютера ‘Москва1’. И когда его взломали, он сменил его на ‘Mосква2’, а когда его снова взломали, на Москва3, а когда следующий раз взломали… ну ты знаешь.

— Да он знает, что не выиграет — это бы уничтожило режим, как и в случае с Афганистаном. Он хочет уничтожить Украину, вызвать коллапс системы и отбросить ее лет на 20 назад, превратить снова в российскую провинцию. Так что он в основном хочет дестабилизировать Украину и затем бросить ее умирать, как Абхазию. Это сработало в 2008, Саакашвили потерял власть, а все, что он сделал, чтобы победить коррупцию и очистить Россию от русского влияния, стало деградировать — пока не пришло опять к статусу quo, который устраивает Кремль.

Этого же он хочет и для Украины, его ненависть по большей части иррациональна, так что даже зная, что это приведет к краху его режима, он может в это впрыгнуть. Он загнал себя в угол своим ультиматумом НАТО и возней на украинских границах, так что теперь он вынужден нанести удар, чтобы не выглядеть блефующим импотентом. Криминальные понятия — доказать своей группировке, что он еще состоятелен и все должны его бояться. Именно поэтому ситуация мне кажется опасной.

— Да. Он не может извлечь из этого ничего конструктивного, но может просто причинить много вреда. Рак.

— Именно. Они называют это “экспортом хаоса“.

— Хаос случаен и иногда может произвести что-то позитивное, а эти чуваки — нет. Никакой случайности, чистое зло.

— Видел немецкую позицию по поводу вооружения Украины? Не пойму, почему все были так воодушевлены Бербок, она продолжает подыгрывать Путину так же, как Меркель.

— Я точно не был. Они зависимы от газа.

— Они не только сами не помогают, но и другим не дают, это как-то низко.

— Уже слишком поздно, чтобы эффективно вооружить Украину. И если подумать, не было ли своевременным сделать это 7, или 5, или 3 года назад? Когда Путин проглотил Крым, было понятно, что на этом он не остановится.

— Конечно. Кое-что немного поменялось, но в целом Запад кажется достаточно безразличным, импотентным или преследующим свои цели — никому нет дела до страны 3-го мира.

— Я думаю, это провал демократий. Они время от времени меняют политику, а автократы остаются…

— Вегетарианский беспомощный псевдо-гуманитарный подход против хищников не работает. Имитация действий.

— Я думаю, проблема в следующем: есть эти “качающиеся” страны: Турция, Украина, Тунис, еще ряд…

— “Качающиеся” в смысле?

— В смысле, не ясно, будут ли они частью Западного мира или иной сферы влияния. Геополитически Запад уже не тот, что был. Как старый потрепанный порно-актер с низким либидо. А тут этот блок автократий, помогающих друг другу, с которыми Запад делал бизнес. Так что ты не можешь в действительности иметь дело с Беларусью, не имея дела с Россией и Китаем. Ну и трудно верить фактам США после фейкового оружия массового поражения в Ираке.

— Еще забавный аргумент, типа “Штаты стараются не провоцировать Путина, потому что иначе он бросится в объятия Китая и они объединятся против Штатов, а это последнее, что нам надо”. Россия уже в китайских объятиях. Или быть точнее, она под Китаем. Стоило ему намекнуть о выводе войск из Казахстана и это было сделано незамедлительно, несмотря на то, что Казахстан — лакомый кусок для Путина.

— Не думаю, что это так, обе системы совершенно ебанутые. ХЗ чего он хочет в Украине. Вся схема безумна напрочь. Сумасшедший.

— Именно. Невозможно нормальным людям анализировать безумца. Это суицид, но, может, ему нечего терять? Может, он в самом деле умирает и это попытка отвлечься или подгатить всем, кто будет разгребать после него этот бардак. Еще говорят, что он и его окружение живут в информационном пузыре, созданном их же собственной пропагандой. Они презентуют им искаженные факты и в этой параллельной реальности он реально верят, что “возьмут Киев за 2 часа”, “ударят по Вашингтону” и все такое.

Полностью потеряли адекватное представление о положении дел внутри своего ущербного разума. Думаю, это вполне вероятно; так что, когда мы пытаемся анализировать цену войны и видим, что это нецелесообразно, нелогично и самоубийственно, мы видим относительно полную и реальную картину, в то время как они смотрят свой внутренний телик. Но, как показывает практика, всякий потерявший контакт с реальностью обречен. К конце концов, они себя уничтожат.

— Думаю, там не совсем такое мировоззрение. Это скорее опьянение властью, вместе с ощущением, что какая-то злая империя украла что-то, что принадлежало им. Власть — безумный афродизиак. Можно придумать любое дерьмо. Он несколько раз упоминал, что Украина — ненастоящая нация и ненастоящая страна. Кроме того, все эти уебаны сейчас помогают друг другу. Это новый блок автократов: Россия, Китай, Турция, Венгрия, Арабские Эмираты, Саудовцы, Венесуэла, Иран, Куба… Добавь Трампа или Джорджа Буша и получишь пиздец. И ты не накажешь их санкциями, потому что они заключают сделки друг с другом.

— Западные демократии могут поблагодарить себя — они создали несколько монстров.

— О, смотри, breaking: Россия хочет, чтобы войска НАТО покинули Болгарию и Румынию. Народ шутит: “Я? Я бы хотел пони.” “Путин хочет, чтобы войска НАТО ушли из стран НАТО. К другим новостям: “Собачьи ученые рекомендуют оставлять рождественскую утку без присмотра на 5 минут.” Аха-ха.

— Ошибку Блумберга видел? Statement on Publishing Error. 5 февраля.

— Ошибки случаются. Хотя это — не ошибка. Вторжение идет с 2014. Факт, что медиа нормализовали это, — не наша проблема.

— The Risk Putin Would Not Risk War Applebaum. Почитай, неплохое понимание причин как для зарубежного журналиста.

— Думаю, он этого не сделает. Ну не на массированном уровне. Но останется неподалеку надолго. Не даст Украине процветать у него на заднем дворе.

— Но это цунгцванг: отведет войска — лузер и власть его поколеблется. Двинет вперед, потерпит позорное поражение, и опять-таки его власть поколеблется. Ему понадобился бы действительно хитрый трюк, чтобы выбраться из этой воронки катастроф, в которую он себя засунул. Не думаю, что они там настолько умны.

— Сделает что-нибудь маленькое, покажет силу, объявит стратегическую победу, медиа промоутируют и похер на все. Вот как это закончится. Ну вообще-то, это никогда не закончится, вы будете окружены этим идиотом. Но опять же, вы привыкните.

— Ладно, массы — это не было бы проблемой, используй пропаганду и все. Но тут речь о его референтной группе — его клике, чью поддержку он может начать терять, прояви он слабость. Потеря лица перед ними, перед всем западным миром, и упырями, чье мнение ему важно: Си, Эрдоган.

— Но никто из этих людей не имеет ни лица, ни идеологии. Для них это всего лишь деньги. Власть.

…

— “Why The West’s Diplomacy Keeps Failing. American and European leaders’ profound lack of imagination has brought the world to the brink of war.” — Теперь уже Бо прислал мне ссылку на ее статью.

— Мне нравится Эпплбаум, она все неплохо понимает, но вот это звучит очень наивно:

— Да. Я читаю и не понимаю что она вообще думает. Это как ребенок, обозленный, что кто-то отнял его шарики.

— Какой оппозиции? Никого не осталось, кроме команды Навального, разбросанной по миру. Каким медиа? Нет никаких медиа, кроме государственных. Все объявлены экстремистами. Они будут помогать экстремистам? Ок, они заблокируют сайты, ютуб и весь интернет.

— Полный локдаун.

— Полный. Они уже зачистили все. Мы видели как они помогли Беларуси сменить режим. Они буквально оставили ее наедине с диктатором и умыли руки. Дай дочитаю, пока я вижу все тот же дефицит воображения.

— Думаю, было бы болезненно, если бы они они забанили их всех вместе с семьями в Лондоне и Париже. Убежден.

— Именно.

— Но — парадоксально — думаю, это не очень хорошая идея. Потребность быть на Западе и наслаждаться плодами их паразитирования в легальной системе — это возможно последняя карта, которую можно разыграть. Но тогда Украина потеряна, Молодова, а также все -станы.

— Навальный в интервью TIME сказал им, что единственная работающая мера — это арест русского триллиона. Просто и эффективно. И дешево. И не нужно никаких вооружений и денег Украине. Просто жесткие санкции, немедленно.

— Думаю, это не только деньги, это “нажать на кнопку”. Он никогда не будет беден настолько, чтобы нажать на кнопку.

— Ну окружающие его лица с жизнями, налаженными на Западе, вероятно, ему бы этого не позволили. Элиминировали бы раньше.

— Ну это славный сценарий гражданской войны.

— Да это бы даже за пределы Кремля не вышло.

— Думаю, деньги ему нужны на содержание госбезопасности. Чтобы кто угодно мог за ночь исчезнуть.

— Думаю, для этого у него всегда достаточно кэша, денег от газа-нефти. Но поставить в рискованное положение его близких друзей и кошельки — это рискованно прежде всего для него, так что думаю, он бы отступил. Но Запад, как дураки, не делают единственную вещь, которую необходимо сделать.

— Возможно, это то, на чем Байдену следовало сыграть: “Мы позволим твоей элите наслаждаться преимуществами жизни на Западе, а ты не трожь Украину”. Думаю, такие санкции — это последняя линия удара, который они могут нанести. И это опасный ход.

— Так, ну Эпплбаум пишет там дальше про отмывание денег, роскошный образ жизни их детей на Западе, и все это:

Да, это инструмент. Но, полагаю, они, как и ты думают, что это слишком опасный ход и боятся применить их. Но это не так страшно. Он не нажмет на ядерную кнопку из-за этого. Думаю, это тоже последствия многолетних подкупов Россий западной политической элиты, десижнмейкеров — сейчас они продвигают это “Не нужно накладывать санкций, это опасно, бла-бла.”

— Никогда не понимал, что является “красными линиями” для этих ублюдков на Западе. Я не опасаюсь этих санкций, но я также не знаю кейсов, когда бы это сработало. Например, в Сербии. Применяй-не применяй, они будут торговать друг с другом. Китай, Турция, Бразилия, Иран и прочие.

— Не думаю, что Сербию можно сравнивать с Россией по количеству денег на Западе — оно ОГРОМНО. Объем невозможно вообразить. Кварталы и кварталы недвижимости в Лондоне и Нью-Йорке.

— Согласен. Но мой пойнт в том, что это не только Запад. Санкции — это как запретить ссать в одной части бассейна, но разрешить в другой. Ты не можешь эффективно наложить санкции на Беларусь, если их крупнейшие прямые зарубежные инвестиции идут из Китая. Я вижу решение только в вооружении Украины — несколько лет назад, когда они отжали Крым. Не понимаю, почему это не было сделано.

— Мы говорим о разных санкциях; ты — об экономических, а я о санкциях против личных капиталов путинского ближнего круга на Западе. Он сейчас торгует вторжением (и санкциями) и шантажирует, использует Украину как заложника — давайте сделаем то же самое с путинскими друзьями и их семьями.

— Это было бы весело — вернуть всех этих ребят в Москву, ха-ха! Представляешь? Это сюжет для классного сериала. Олигархи, вынужденные вернуться в свои деревни.

— Именно в этом и смысл! Почитай интервью Навального. Это единственная страшная вещь для них. Не представляешь как засуетился Дерипаска, когда попал под санкции. Смешно было.

— О да, вот это было бы веселье! Пришли мне ссылку.

Я отправила Бо ключевой фрагмент из твоего интервью:

In recent months Russia has prepared for a military invasion of Ukraine. What do you make of the ongoing negotiations around this conflict, and the broader standoff between the U.S. and Russia over Ukraine, NATO and the future of European security?

— Навальный говорит то же самое, что и мы: простаки, наивные, разозлившиеся дети. Как это вообще возможно, чтобы люди во власти были такими глупыми?

— Власть пронизна разными интересами, укорененными в жадности. Наверняка, есть какие-то закулисные игры: Трамп, инвестирующий в Россию; сын Байдена, работающий заграницей; саудовцы и все такое — все тянут за ниточки.

— Да, это единственное объяснение — переплетение скрытых мотивов.

— Я знаю кейс Судана. Их снайперы убивают людей на улицах, и это не “красная линия” для санкций. А что тогда, блять? Жадность. Неолиберальный капитализм.

…

16 февраля я отправила тебе открытку: “Сегодня 16 февраля и войны полномасштабной пока нет. И надеюсь, не будет.”

Видимо, все-таки 22-го.

— New Yorker: “How the Kosovo Air War Foreshadowed the Crisis in Ukraine. Twenty-three years later, Kremlin propagandists still use the NATO bombing campaign to justify their own actions.” Что думаешь про Гессен? — спросил меня Бо.

— Не знаю. Когда я жила в России, то помню, что по какой-то причине (уже не помню какой) она мне не нравилась и я выключила ее из фокуса внимания на годы. Год назад Хулиган прислал мне ее статью про Навального, перед судом, и статья была неплоха, развенчивала основные мифы о нем, хотя оправдательный ракурс мне тоже был не близок.

— Я не особо верю во вторжение. Но зависит от того, насколько он в отчаянии на своей территории. Мне он не выглядит сильно отчаявшимся. Все по тюрьмам. Бизнес оправится. Все нормально.

— “And that’s what they keep coming back to,” he said, meaning that, almost twenty-three years later, Kremlin propagandists still use the 1999 air war as a point of comparison and justification.” Он упомянул это на встрече с Шольцем? Я нечасто слышала отсылку к Югославии 1999 в пропаганде, хотя эксперты упоминают этот прецедент как “когда НАТО овер-реактед”. Вне зависимости от американских факапов, они бы нашли чем упрекать Запад. Карибский кризис, например, еще один манипулятивный нарратив. Но я не в теме балканских событий, что ты думаешь?

— Думаю, это бред. И полная романтизация российско-сербских отношений. На самом деле мы никогда не были близки и в 20 веке они были скорее холодными.

— Полагаю, с тех пор была куча кейсов, которые превратили международное право в фарс, — сказала я. — Из последнего – это и Крым, и отравление Навального боевым отравляющим веществом, и разное связанное с правами человека в Мьянме, Венесуэле, Беларуси; и все решения ЕСПЧ, на которые Россия решила забить — похоже, международного права больше не существует. Ты согласен с тем, что операция НАТО в Белграде была провалом или это было просто необходимое зло?

— Нельзя говорить о войне в Косово, не упоминая геноцид. По моему скромному мнению.

— Слышала недавно в эфире у Фейгина, что ООН полностью деградировал и превратился в практически бесполезную структуру. В смысле, это началось не вчера. Сейчас ООН тоже молчит относительно происходящего. Некоторые считают, что ООН, да и миссия ОБСЕ в Украине полностью облажались.

— ООН действительно нефункциональная организация. Нужно знать Судан, чтобы понимать роль ООН там. Тупые уроды. И OSCE — уебки.

— “Putin’s protracted campaign of threatening Ukraine looks like a long-delayed tit-for-tat in response to the air war in Kosovo.” Не знаю, звучит несколько надуманным, хотя это определенно зуб-за-зуб ситуация. Ну, может за вообще невосприятие Путина и России как инфлюенсера, за отвержение и презрение, которые цивилизованный мир демонстрирует. В свою первую каденцию Путин говорил о вступлении России в НАТО, а закончил изгоем, вышвырнутым из G8 и других элитных клубов.

— Почитай это, — я кинула Бо ссылку на генерала американской армии в ЕС Бена Ходжеса.

«Такое ощущение, что мы наблюдаем крушение поезда в замедленной съемке, происходящее на наших глазах… и не заблуждайтесь, Путин ведет этот поезд, если только мы не сможем перехватить инициативу.

…

Утром в субботу 19 февраля я проснулась от сна, в котором я была в Сопротивлении (ну естественно) в какой-то землянке, и мы обсуждали план действий на случай, если окажемся зажаты нашими и вражескими войсками со всех сторон. Все должны были иметь собранные компактно вещи, и во сне я делала ревизию собранного на днях тревожного рюкзака.

В мессенджере, тем временем, меня ждало сообщение от Хулигана, который находился в каком-то очередном отдаленном fucked-up place в Африке, пытаясь, как всегда, сделать мир чуточку лучше.

— Думаю о тебе. Если хочешь, езжай ко мне, я оставил ключи.

— Спасибо, пока все в порядке. Будем надеяться, так и останется.

Весь день я работала, стараясь не смотреть новости, потому что я делала это всю неделю, доведя дела до самого крайнего дедлайна. Вечером я вышла на проветриться от разных мыслей и купить вина — на улице была почти весна, и свежий воздух, и люди на тротуаре стояли и спокойно болтали о ядерном оружии.

13-20 февраля 2022

---

---

• 
• 
• 
•