Дорогой Алексей!
От души поздравляю вас с присуждением столь почетной премии! Это событие смягчило досаду от того, что Нобелевский комитет поступил уклончиво и двусмысленно — побоялся открыто щелкнуть Путина по носу.
Конечно, присуждение ее Дмитрию Муратову — это тоже щелбан, но не такой силы и направленности. Я надеялась, что присудят вам и Марии Колесниковой – людям, идущим до конца в своей борьбе. И вот теперь эта премия Сахарова, гораздо более весомая и красноречивая.
Я помню, как моего отца освободили из ссылки в Среднюю Азию, где он провел год после 4,5 лет лагерей в Пермском крае (а присудили ссылки 5 лет). Когда Михаил Горбачев — дай Бог ему здоровья и благополучия! — позвонил Сахарову и предложил ему вернуться, Сахаров ответил, что вернется, только если освободят и его соратников по борьбе, осужденных по 70-й статье. Вот по этому “сахаровскому списку” папа и вернулся из Ходжейли в Каракалпакии (“Ходжейли — ужасный край, Хоть живи — хоть помирай”) в 1987 году.
Я очень надеюсь, что эта премия станет первым шагом к вашему освобождению, потому что НИКОГДА, НИКОГДА не забываю о том, что вы НЕСПРАВЕДЛИВО лишены свободы группой насильников.
Помню, как случайно — а многое очень важное в нашей жизни нам кажется происходящим случайно — я зашла в Храм в Выборге, просто потому, что было свободное время до электрички. А там батюшка произносил проповедь.
И он сказал, что ад — это отсутствие справедливости.
Мысль эта была совершенно новой для меня и весьма парадоксальной, поскольку казалось, что ад — это воздаяние по заслугам, то есть торжество справедливости. Не могу сказать, что я осмыслила до конца это утверждение, но я его очень остро прочувствовала. Да, муки адовы начинаются еще на земле и их очень точно описал Гамлет:
А то кто снес бы униженья века,
Неправду угнетателей, вельмож
Заносчивость, отринутое чувство,
Нескорый суд и более всего
Насмешки недостойных над достойным…
И сам факт, что вы сидите, а я не могу этому помешать, я воспринимаю как ипостась ада, моего личного ада – жажда справедливости и ее отсутствие.
Как-то так сложилось, что имя Сахарова всегда упоминают рядом с именем Солженицына, и наоборот. Мне гораздо более люб Александр Исаевич. Он мне – всегдашняя поддержка. Люблю его и за его глубочайшую любовь к России и за то, что Иван Денисович и Матрена как-то примиряют меня с нашим народом, когда начинаю его ненавидеть и презирать за его безответность, покорливость, легковерие и легкомыслие, но потом перечитаю Денисовича и Матрену – и снова ему все прощаю.
Люблю за то, что даже “Архипелаг ГУЛАГ”, хроника, онтология и топография ада, оставляет после прочтения светлое чувство, в отличие от рассказов Шаламова. Это – тоже моя настольная книга. А еще я помню, как Александр Исаевич рассказывал, как в самые безнадежные времена, когда казалось, что все окаменело на века в своей дикой данности, он НЕ СОМНЕВАЛСЯ, что вернется в Россию, и вернется не в форме публикации своих книг, а физически, лично.
Они в Вермонте усаживались на особый камень с тремя сынишками и “летели” в Россию. Эта легкость и оптимизм в самом высоком смысле есть и в вас, Алексей.
Как же я жду вашего возвращения из узилища!
Живи больше, Алеша
